Кременчугский период
Об этом периоде, до 5-6 летнего возраста, у меня сохранились в памяти очень немногие отрывочные воспоминания.
Родители жили на наёмных квартирах и почему-то часто меняли (благо, что в то время никаких жилищных кризисов не существовало). С 1897 по 1904 год произошло пять перемен. Первоначально жили в доме Орлянских, затем у Костыри. 3-я квартира была в доме, принадлежавшем очень симпатичным стареньким типичным украинцам — Ивану Пелыповичу и Оксане Лукиничне Голобородько. После недолго жили в доме Яцука и, примерно столько же, в доме Костенко.
Все эти домики находились на окраине города, в железнодорожном поселке (Крюков), прилегавшем к жел. дор. линии в сторону Харькова и Ромён и в соседстве к старинному, весьма запущенному, с могучими дубами городскому саду, и к саду, такому же запущенному (с зарослями), принадлежащему поляку Товткевичу. На поселке в то время была главной улицей Ново-Алексеевская, конечно, не мощеная, и с лужами большую часть года, как в гоголевском Миргороде. В поселке жили преимущественно железнодорожники и эту группу населения относили к живущим «за садом».
Все, указанные мною, домики до сих пор существуют, в чем я убедился в ноябре 1956 года, когда еще раз побывал в Кременчуге. Домик, принадлежавший Голобородько, я даже сфотографировал. Если в те годы Кременчуг был населен преимущественно евреями, то в поселке «за садом» их не было, исключая двух семейств, содержащих мелочные лавчёнки, в которых можно было купить и селёдку, и одеколон.
Я несколько отвлекся, моя дорогая внучка, от основной темы своих воспоминаний, но это к лучшему, так как с этим, отвлеченным, была связана жизнь твоей прабабушки на протяжении 8 лет.
Ольга Ильинична всю свою жизнь (за исключением небольшого периода первой Мировой войны) была домохозяйка и в материальном отношении всецело зависела от мужа. В те времена, впрочем, женщины (жены) работали по найму редко, да и не было, пожалуй, в том необходимости, т.к. материальный уровень жизни был значительно проще и выше, чем теперь. До 1905 года женщины были бесправны и в большой зависимости от своих повелителей-мужей. Тяжела была доля женщин, где муж был суров и деспот. К этому разряду относился и мой отец — Михаил Алексеевич.
Если мама по своей натуре была жизнерадостная, общительная, не замкнутая от окружающей среды, то отец являлся полной противоположностью. Это был суровый, замкнутый, с тяжелым характером человек. Несомненно, это результат воспитания и влияния той среды, в которой он сформировался. Несмотря на эту суровость, которой,как мне кажется, он сам тяготился, отец по-своему любил мою маму и семью. Несомненно, что на семейный уклад влияла профессия отца, находившегося добрую половину своей жизни в железнодорожных поездах.
В нашей семейной жизни было, если можно так выразиться, две жизни, что я вполне чувствовал и понимал уже в юношеские годы. Одна «жизнь», когда отец был дома; тогда в доме тишина, подтянутость какая-то и другая — когда отца не было дома; тогда оживление, несдержанность в разговорах, одним словом свобода, одинаково распространяющаяся как на маму, так и на остальных домочадцев. Короче говоря, боялась мать отца, боялся я (меньше сестра Надежда), боялись жившие у нас прислуги.
Будучи замкнутым, отец не любил посторонних людей в нашей семье, поэтому и знакомые наши, зная это, старались бывать у нас в отсутствие отца. В то время железнодорожным кондукторам пассажирских поездов жилось вольготно. Безбилетный проезд широко процветал, борьбы с таковым, примерно до 1910 года, не было. За провоз «зайцев» кондуктора (и с ними, конечно, связанные) имели хороший доход. Отсюда и легкое отношение к деньгам. У отца всегда были друзья-собутыльники из числа сослуживцев. Возвращаясь из очередной поездки домой, друзья обычно весело проводили время в кабаках, прилегавших к железнодорожному вокзалу (в районе вокзала были не только кабаки, но и настоящие вертепы). Домой приходил (больше приезжал на извозчиках) отец редко трезвым. Это были самые тяжелые моменты в нашей семье, так как они довольно часто сопровождались (начало тетради №2) буйством со стороны отца, избивавшим мать. Это, конечно, озлобляло маму, действовало угнетающе на меня и на сестру Надежду, родившуюся в 1898 году в Кременчуге. Отец, надо полагать, ревновал; мать (возможно) упрекала его за частое пьянство и вообще вольный образ жизни на стороне. Вот этим, тяжелым, была насыщена жизнь нашей семьи. Помню однажды (мне было 5-6 лет), когда с мамой ходили разыскивать загулявшего отца, зайдя в один из кабачков возле вокзала, я спросил знакомого мне кондуктора: «Скажите, дядя, вы не знаете, где наш муж Миша?» Другой раз мама узнала, что отец гуляет с веселой компанией где-то в дремучих джунглях нашего городского сада. На розыски пошли мы вместе с мамой. Эх, и досталось же тогда графинам и стаканам!.. Мама была в тот раз на удивление воинственна. Такие взаимоотношения, разумеется, весьма отрицательно отражались на нашем развитии и воспитании. Уже в те годы неокрепшая нервная детская система подвергалась потрясениям.
Но жизнь шла и развивалась заведенным порядком. Несмотря на нелады в семье, отец и мать ставили своей задачей обзавестись собственным недвижимым имуществом. Не все «доходы» отца прогуливались и пропивались. Какие-то суммы откладывались и сберегались.
Тем временем шли наши детские годы, насыщенные своеобразной прелестью окружающего, и той довольно большой независимостью, которой я пользовался в результате сложившегося быта. В моём воспитании особо строгого режима не было. Мама была отличная домохозяйка, всегда загруженная хлопотами. Много времени, как я уже отметил, она отдавала рукоделиям. Тревожная семейная жизнь, создававшая в семье какое-то напряжение, безусловно, отвлекала мать от систематического воспитания. В то же время вопросы нашего формирования и воспитания целиком относились к заботам матери. Отец считал, очевидно, что его дело — материальное обеспечение. С другой же стороны — для этого он не располагал временем.
В дошкольный период в помощь маме присматривала за нами няня, старушка, типичная украинка, из пригородного хутора Романюхи.
Любимым местом, где проводили время я и мои сверстники, были сады: Городской и Товткевича. Это, собственно, были не сады, а частица самого настоящего леса, дикого, первобытного, с зарослями, обильно населенного пернатыми, и, главным образом, крикливыми грачами. С востока на запад сады пересекались ручьем, называемым Кривая Руда, который впадал за садом в загрязненный до невероятности приток Днепра Кагамлык, в который сбрасывались отбросы прилегающих промышленных предприятий. В те времена вопросы санитарии были еще в зародыше.
В конце 18 века в саду был вырыт круглый пруд с островом на середине, на котором, по рассказам старожилов, был деревянный небольшой дворец, построенный Потемкиным для Екатерины Второй, когда она совершала путешествие по Днепру с целью знакомства с вновь приобретенными владениями, называемыми тогда Новороссией. Возможно, что в Кременчуге Екатерина Вторая имела остановку.
Пруд в саду в прошлом был проточным, но в дальнейшем заброшен, зарос камышом и другими буйными болотными травами. Здесь привольно было лягушкам всех мастей и пород. Остров для нас, ребятишек, был каким-то таинственным, загадочным, связанным с чем-то сверхъестественным. Мы боялись там бывать, и никто, пожалуй, не нарушал его первобытной девственности. В саду мы любили играть «в войну», «в разбойников». Любимым занятием у мальчишек было разорение птичьих гнезд, что называлось по-местному «брать яйца». Впрочем, в этом развлечении я участия не принимал. В зарослях сада было много лесной ягоды, называемой «ажина» (ежевика), которой мы с удовольствием лакомились. На окраине сада, возле дома какого-то Гарбуза, на ручье Кривая Губа была неглубокая колдобина. Это было наше самое любимое место. Вот где мы купались до упоения!
А зимой, когда замерзали Кривая Губа и Кагамлык, наслаждались катанием на коньках. В этой части я был изрядно натренирован. Широкое и довольно свободное общение в течение круглого года с кусочком первобытной природы, в сочетании с тем, что меня не закутывали, как теперь закутывают своих деток мамаши, закалило на всю жизнь мой организм. В 1902 и 1903 годах жизнь нашего поселка была ознаменована большим событием: было построено большое современное здание Технического железнодорожного училища южных жел.дор. Впоследствии я учился в этом училище.
Источник информации: Кременчуг, Орск, Феодосия и обратно. 1913-1941