Кременчугское чугуноплавильное общество действовало с 1895 года.
Покрытия трех цехов и доменная печь были спроектированы Владимиром Григорьевичем Шуховым.
Завод работал на древесном угле.
В 1900 году было выплавлено 282 тыс. пудов чугуна.
Васильева З.В. «О жизни в Мануйловке с семьей Пешковых в 1900 году.» /А.М. Горький нижегородских лет. Воспоминания. Горький. Волго-Вятское книжное издательство. 1978.
Мой муж Николай Захарович Васильев в конце 1898 года сдал государственные экзамены при Московском университете и получил диплом, дающий ему право работать в химических лабораториях высших учебных заведений, что было его главной мечтой с давних пор. Так как свободных вакансий в учебных заведениях не было, ему снова пришлось взяться за работу заводского химика. Такая работа была ему предоставлена на двух заводах братьев Крафт (сталелитейном и сухой перегонки дерева) в посаде Крюково г. Кременчуга.
Условия показались подходящими, и мы весной 1899 года двинулись туда всей семьей.
Местоположение Крюкова и Кременчуга напоминало Нижний и Канавино: Днепр, большой мост через него, за ним Крюково с заводами. На этом сходство и кончалось. Разница была в пейзаже, природе, характере населения…
До Московского университета Николай Захарович проучился четыре года в Нежинском филологическом институте, освоился с Украиной, ее языком, бытом, литературой.
А я родилась, выросла и училась в Поволжье и Москве. На юге была первый раз.
Квартиры у нас не было, и мы первые полтора-два месяца прожили в гостинице на Базарной площади. Уже первые впечатления были для меня настолько своеобразны, что мне казалось, будто я присутствую на сцене, где дается яркая красочная украинская пьеса.
Лица украинцев смуглые, темноглазые, чернобровые, нет наших курносых, веснушчатых, белоголовых, светло-сероглазых, голубоглазых. Мужчины солидны, медлительны; женщины хлопотливы, болтают без устали. Все торгуют. Надоедная грызня семечек.
Одежда женщин пестрит вышивкой, развеваются ленты, блестят бусы; мужчины одеты солидно: широкие синие шаровары, белые рубахи с тесьмой у ворота вместо застежки, большие самодельные соломенные шляпы (брыли) — защита от жгучего беспощадного солнца. Народ крупнее и красивее и москвичей, и волжан.
Ездят на огромных телегах (арбах), запряженных волами, извозчики на длинных дрожках, огромные фургоны для перевозки продуктов.
А самый городок выглядит веселее, наряднее, живее наших уездных городков: тротуары обсажены рядами белой акации — во время цветения красиво это дерево, да и потом листья его дают узорную тень. Пирамидальные тополя, каштаны, шелковица, яворы на. бульварах выгодно выделяют здания… Сады у каждого дома, фруктовые, полные цветов, главным образом роз.
Не успели мы налюбоваться и освоиться в этом новом мирке, как на заводах, где работал Николай Захарович, произошли неожиданно крупные события. Хозяева предприятий — братья Крафт — в какой-то крупной семейной ж ссоре перестрелялись.
Предприятия остались без руководства. Заменить их специалистами удалось не сразу, и по указанию свыше, было предложено избрать временного директора из среды личного состава — был избран Николай Захарович. Ему дали повышенный оклад и шестикомнатную директорскую квартиру; ввиду большой нагрузки обещали месячный отпуск, как только явится постоянный директор.
Эти льготы нас очень устраивали. В августе 1899 года у меня родилась дочь Варвара, это событие в условиях гостиницы было бы тяжелым. Теперь представилась возможность пригласить мою мать и сестру, которых я уже не видела года три. Сестра — геолог (редкая специальность для женщин того времени) — была очень интересным человеком, объехала много стран. Она с удовольствием работала с Николаем Захаровичем в лаборатории, В дальнейшем после зимы 1900 года она уехала в Севастополь, чтобы устроить там мать, которой врачи рекомендовали постоянно жить на юге.
С моими родными мы встретили Новый 1900 год; за новогодним столом нас было семеро!
И еще одно любимое дело Николая Захаровича осуществилось. В директорской квартире была большая (метров 20) ванная комната с асфальтовым полом; там провели канавку с проточной водой, насадили кустиков, развесили клетки, разноголосое птичье племя наполнило коротенькие досуги Николая Захаровича. Нужно сказать, что этот отрезок времени, включая и жизнь в Мануйловке, был для нашей семьи исключительно счастливым.
В начале весны 1900 года мать Екатерины Павловны — Мария Александровна Волжина — обратилась к Николаю Захаровичу с просьбой разузнать о дачном месте Потоки под Киевом. Отзывы получили плохие, как об очень модном, шумном и дорогом месте. Судя по сохранившемуся письму Николая Захаровича, переговоры о лете начались с первых чисел мая, и вскоре совсем неожиданно для нас, без предупреждения приехал Алексей Максимович Пешков. Он сказал, что на семейном совете решили поехать на лето в Мануйловку, дорогую им по воспоминаниям (там в 1897 году родился у них сын Максим), и как всегда увлекательно рассказал об ее красоте и приволье. Он приглашал нас, обещая устроить там не только нас, но и других своих друзей — семью учителя Самойленко; за их ответом он должен был заехать в Полтаву. И они, и мы согласились. Алексей Максимович пробыл у нас приблизительно с неделю, осматривал с Николаем Захаровичем Кременчуг, а главное, заводы…
С трудом вспоминаю, как осуществился план переезда в Мануйловку. Кажется, на завод приехал полноправный директор, а Николай Захарович получил обещанный отпуск и сам доставил нас в Мануйловку.
Источник: https://www.kremenchug.ua/forum/history-and-geography/