Имя Виталия Семеновича Макаренко (20.04.1895, Белополье, Харьковская губ. – 22.07.1983, Йєр, Франция) при Советской власти было почти неизвестно большинству советских ученых, которые занимались исследованием биографии и педагогического наследства его старшего брата Антона Семеновича. Причина тому – биография Виталия Семеновича.
В марте 1915 года В.С.Макаренко поступает в Чугуевськое военное училище и через полгода получает чин прапорщика, а дальше фронт, несколько ранений, лечение в госпиталях. Летом 1919 года он вступил в ряды Добровольческой Армии, а в 1920 навсегда покинул родину, поселившись в 1925 во Франции. Можно предположить, что именно благодаря этому имея младшего брата выдающегося педагога отсутствует в работах советских учёных. По просьбе работников лаборатории Марбурского университета (Германия) В.С.Макаренко написал книгу воспоминаний. В книге, выданную в Марбурге, кроме непосредственно воспоминаний, также вошли интервью Виталия Семеновича. Часть этой книги под названием “Мой брат Антон Семенович(Воспоминания)”, была напечатана в журнале “Советская педагогика”(1991, № 6,7).
Конечно, в воспоминаниях много места уделяется личной жизни самого Виталия Семеновича, его семье и, прежде всего,старшему брату. Нам же хотелось бы обратить внимание на те места в мемуарах, где человек, интересующийся краеведением может найти для себя интересную (а часто и неизвестную на сегодняшний день) информацию. Это касается и быта, и уровня экономической и социальной жизни кременчужан и крюковчан, это все то, что дает нам более-менее целостную картину о городе и его жителях, такую картину, которую видел Виталий Макаренко. Безусловно, некоторые утверждения в мемуарах носят личный, субъективный характер; в своих автобиографических произведениях Антон Семенович выражает по некоторым направлениям почти противоположное мнение, и мы должны иметь в виду, что старший брат воспринял марксистко-ленинскую идеологию и мировоззрение, младший же эмигрировал из страны, его воспоминания являются менее политизированы, хотя это не дает права считать их за истину в последней инстанции.
Мать братьев Макаренко была коренной крюковчанкой, именно в Крюкове она познакомилась со своим будущим мужем Семеном Григорьевичем, работавший в вагоностроительных мастерских. В 1875 году они поженились, а в начале 1880-х переехали в Белополье, где и родились в 1888 году Антон, а в 1895 Виталий, а в декабре 1900 года семья вернулась в Крюков. В начале ХХ века Крюков имел 10.000 населения, но не было ни больницы, ни диспансера, ни врача, ни акушерки, не было проточной воды, канализации и даже не было освещения (если не считать двух керосиновых фонарей на главной улице. Только вокзал, железнодорожные пути и дальние мастерские освещались электричеством. Если бы нужно было охарактеризовать населения Крюкова одним словом, то это слово было бы: мещанство.
Если Белополье, которое братья Макаренки называли “дырой”, считалось заштатным городом, Крюков вообще был лишь посадом Кременчуга и не имел своего муниципалитета. Именно поэтому, считает Виталий Семенович, он был обречен на прозябание. Население Крюкова можно было разделить на три большие части:
- мещане (половина из них старообрядцы),
- евреи
- железнодорожники.
Евреи торговали и занимались ремесленничеством, семьи имели большие, по 8-10 детей, превосходящее большинство едва сводило концы с концами. Чем занимались мещане было загадкой, а вот железнодорожники в сравнении с евреями и мещанами были зажиточными и, если можно так выразиться, “привилегированным” классом.
Деньги железнодорожникам платили неплохие, жизнь была относительно дешевой, кроме того имелся свой врач, два фельдшера, бесплатная аптека, бесплатная больница, бесплатная библиотека, баня и клуб. Большинство железнодорожников построили себе дома, что в конце концов сделал и Семен Григорьевич Макаренко. Это произошло прежде всего благодаря тому, что во время российско-японской войны железнодорожные мастерские стали работать в две смены по 12 часов, зарплата выросшая вдвое (вместо 60 карбованцев на месяц составила 130-145 карбованцев). Постройка дома с учетом материалов и оплаты труда обошлась в 1200 карбованцев.
Но это было позднее. Сначала семья поселилась в доме Миронова. Вот как красноречиво пишет об этом Виталий Макаренко:
“Улица была просто глубокий песок, не было ни водопровода, ни канализации. Воду привозил из Днепра водовоз – по 1 коп. за ведро, туалеты были в дворе и летом распространяли вонь. (В перегородках между туалетами любителями сильных ощущений были просверленные дырки для наблюдений.) Работали, много ели, много спали, никто ничего не читал, и я никогда ни у кого не видел газеты (у нас газета была каждый день, так как мой отец выписывал газету “Биржевые сведения” и иллюстрированный журнал “Нива”).
От скуки рождали детей, врали, ссорились, мирились… потом начинали снова. По праздникам и воскресеньям много пили и в соседней Костроме бились на ножах… иногда убивали… Но надо отдать должное: при такой дикости жили честно – не было ни воровства, ни ограблений. Было много нищих, бурлаков, старцев, подозрительных “монахов” с красными носами, ворожек, итальянцев с “Петрушкой”, татар с бумазеей, китайцев из “чесучей”.
Несмотря на много недостатков, Крюков после Белополья братьям Макаренкам казался похожим на столицу. В посаде был ежедневно работающий базар, много магазинов, три церкви, аптека. Херсонская улица, вымощенная камнем, но, главное, замечательный, широкий Днепр. А если перейти железнодорожный мост, окажешься в Кременчуге, большом культурном и индустриальном центре. Несмотря на то, что Кременчуг был лишь уездным городом, по словам В.С. Макаренко он был намного культурным за губернскую Полтаву. В Кременчуге был постоянный театр (драматический), театр оперетки, театр миниатюры, позднее открылись 4-5 шикарных кинематографа, была прекрасная новая аудитория, – Кременчуг постоянно посещался гастролерами: даже такие артисты, как Шаляпин, Анна Павлова, Орленєв, Ян Кубелик, Бронислав Губерман, Баттистини, всегда посещали Кременчуг, иногда приезжала Киевская или Харьковская опера, 2 раза в год приезжал симфонический оркестр Ахшарумова, струнный оркестр Андреева и много других.
В 1909 году в Крюкове на Херсонской улице открылся кинематограф “Корсо”, с большой сценой, фойе и буфетами, фильмы шли по неделе. В “Корсо” играл струнный квартет, в котором принимал участие и Виталий Семенович. А в 1910 году в Крюкове на месте заброшенного старого парка был открыт железнодорожный сад “Общества трезвости” с электрическим освещением, открытой сцено и танцплощадкой. Работал безалкогольный буфет, в котором под видом лимонада можно было купить водки. Каждую субботу и каждое воскресенье вечером проводились гулянья, на открытой сцене любительская труппа ставила пьесы с украинского репертуара. Братья Макаренки старались не пропускать такие выступления. Где-то приблизительно в это время вокруг Антона Семеновича образовался кружок из местной интеллигенции (преимущественно учителей местных школ). На Днепре было много мест, где можно было взять на прокат лодку и поехать на острова, а там варить кашу, купаться, лежать на песке и говорить о жизни.
Молодые люди, которые следили за модой того времени (а Антон Семенович до революции был из тех, кого называли франтами), одевались у лучшего портного Кременчуга – Казачка. Особым шиком считалось купить велосипед известной марки и путешествовать в компании друзей по городу и его окраинами. А.С.Макаренко с друзьями в 1908 году купили себе велосипеды немецкой фирмы “Адлер” (по 125 карбованцев, очень большие деньги к тому времени) и делали прогулки вдоль железнодорожного полотна в направлении Знаменки.
Отдельное место в воспоминаниях Виталий Семенович уделяет критике некоторых утверждений биографии своего брата Балабановича, относительно изображения в своих произведениях дореволюционной жизни как сплошного негатива. Достается за это и самому Антону Семеновичу, младший брат считает, что это следствие идеологической обработки сознания.
В Крюкове были лишь железнодорожное училище и школы, а в Кременчуге школы и реальное училище. Каждый день около 60 учеников, ученическим поездом ехали в Кременчугское реальное училище, а в 3 часа дня возвращались домой. Плата за обучение составляла 60 карбованцев в год, поэтому среди одноклассников Виталия Макаренко были дети плотников, сапожников, машинистов и других представителей далеко не привилегированных профессий. Некоторые ученики из небогатых семей вообще освобождались от платы за обучение. Ведь утверждения, которое А.С.Макаренко вложил в уста Худякова из “Книги для родителей”: “Реальное не для нас построили”, это о том что из той среды, где рос Антон можно было пойти только в “мальчики”, мягко говоря, не соответствует действительности.
Также нет правды в слова Балабановича о 12-14 часовом рабочем дне в Крюковських вагонных мастерских исключение – времена российско-японской войны, когда здесь изготовляли санитарные поезда). Рабочая неделя составляла 56-58 часов, после обеда в субботу никто не работал. Также среди железнодорожников не было радикальных революционных расположений духа: стабильный и довольно большой заработок не давал этому повода, отец же, Семен Григорьевич, скорее был контрреволюционером. Он не дожил до смуты 1917 года (умер в 1916 году), но будто пророчил:
“Они все разрушат, но ничего не создадут нового”.
Бессмыслицами называет Виталий Макаренко рассказ Балабановича о 10.000-ной забастовке в Крюкове в 1905 году. К тому времени в посаде проживало именно столько жителей, тем более отец работал в мастерских и рассказал бы о прекращении работы, но этого не было. Лишь где-то приблизительно с 200-ти “революционеров” постояли около ворот и через полчаса были разогнаны казачьей сотней.
Хотя надо сказать, что расположения духа в обществе были довольно разные. Изменений желали почти все. Для многих слоев населения жизнь была довольно трудной, хорошо отложилась в памяти недавнее поражение в войне с Японией, революционные волнения в стране, безграмотность населения. Много кто открыто подвергал критике монархию, многим надоела “поповщина”, довольно распространенным был атеизм, были радикалы и либералы. Например, известного врача Димару, члена кружка интеллигенции, которая сплотилась вокруг Антона Макаренко, Виталий Семенович характеризует как националиста-самостийника, который часто спорил с Антоном Семеновичем, но всегда в этих спорах проигрывал.
Так жили Крюкове и Кременчуг первые полтора десятилетие ХХ столетия. В августе 1914 года началась война, которую сначала называли второй Отечественной, на Западе называют Великой, большевики же назвали ее Империалистической. Об этом времени в воспоминаниях выделено совсем немного места: Антон поехал в Полтаву, поступать в только что открытый учительский институт, Виталий отправился на фронт. В это время городским главой Кременчуга стал крюковський миллионер, старообрядец Гусев (во время революции его убили).
Благодаря его заботам в Крюкове провели электрическое освещение. Крюковское железнодорожное училище было преобразовано в высшее начальное, где в 1917-1919 работали братья Макаренки. Вот так характеризует то время Витали Семенович:
“Надо отметить, что два года, что мы провели в Высшем начальном училище, 1917-1919 гг., прошли под знаком крайних материальных лишений: власть менялась или едва не каждые 2 месяца (большевики, немцы, снова большевики, петлюровцы, антоновцы, григорьевцы и др.), и население было ограблено: ни масла, ни сахара, и даже простого хлеба не хватало. Крестьяне не отдавали продукты за деньги, на которые они сами ничего не могли купить, так как не было ни обуви, ни мануфактуры, вообще ничего”.
Жизни города в первые послереволюционные годы Виталий Макаренко уделяет несколько разделов своей книги. Это уже совсем другая жизнь в сравнении с патриархальным устройством жизни до революции и его аспектам надо выделить отдельную статью.
Саранча В.И.
Материалы научно – практической конференции “Кременчугу – 435 лет”