Под таким названием в Архиве Администрации города Новороссийска скрываются архивные дела фонда Р-257, повествующего об организации «Госсудоподьем». Эта организация, ныне именуемая предшественником «ЭПРОНа», является объектом интереса автора. Речь пойдет об одной из работ организации – уборке артиллерии и боеприпасов из Очаковской крепости в 1924 году.
Ниже приводится краткий очерк истории Очаковской крепости до 1924 года.
Крепость Ачи-Куле получила это название в 1502 году от нового владельца – Османской Империи. Предшествующая ее история освещена недостаточно ясно, поскольку сложно отделить ранее существовавшие в этом регионе крепости генуэзцев – Лерич, Великого Княжества Литовского – Дашев, Крымского ханства – Кара-Кермен друг от друга.
Стратегически важное место требовало защиты мощными фортификационными сооружениями. К началу XVIII века Очаковская крепость превратилась в мощную опору Османской империи в этом крае.
К началу Русско-турецкой войны 1735-1739 года крепость имела замок и три линии укреплений. 10 июля 1737 года русская армия Миниха вышла к стенам Очакова взяла ее 13 июля (по новому стилю) 1737 года.
В Очакове был оставлен русский гарнизон, который спустя недолгое время успешно выдержал двухнедельную осаду турок.
По Белградскому мирному договору ОчаIt will be about one of the works of the organization — the cleaning of artillery and ammunition from the Ochakovo fortress in 1924.ков остался турецким владением.
По условиям Кучук-Кайнарджинского мирного договора у крепости Очаков появился русский антипод – крепость Кинбурн, ранее построенная турками, а теперь отошедшая к России. До этого Кинбурн усиливал Очаков, теперь же он стал его противником. Противостояние Очакова и Кинбурна длилось еще долго, и даже когда они оба стали владением России.
К этому моменту Очаков являлся мощной крепостью, владение которой ограниченно давало возможность препятствовать выходу русского флота из Днепровско -Бугского лимана. Кинбурн гораздо более мешал прорыву флота противника в лиман, но был весьма слаб как крепость.
Следующим испытанием для крепости стала русско-турецкая война 1787-1791 годов.
Осада Очакова началась в июне 1788 года и сильно затянулась. Штурм произошел утром 6 декабря 1788 года. Во взятой крепости погибла большая часть гарнизона.
После чего в истории крепости наступил длительный перерыв. По приказу князя Потемкина большая часть укреплений была уничтожена. Хотя сама крепость по Ясскому договору отошла к России, она не возобновлялась. Защиту входа в лиман осуществляла Кинбурнская крепость. Город также захирел из-за бурного роста недалеко расположенной Одессы.
В 1806 году была предпринята попытка возобновить Очаковскую крепость, но дело закончилось постройкой так называемого Николаевского ретраншемента, для которого воспользовались сохранившимся бастионом турецкой крепости на самом берегу. Новое укрепление имело вспомогательное значение.
В Крымскую (Восточную) войну 1853-1856 годов защиту входа в лиман осуществляла крепость Кинбурн. Затем она была дополнена укреплениями у самого города Николаева. Крепость Кинбурн подверглась атаке флота союзников с использованием броненосных кораблей и была сдана на капитуляцию. После ее падения укрепление Николаевское было взорвано.
Возрождение крепости Очаков произошло уже ко времени очередной русско-турецкой войны 1877-78 годов. Работы по постройке батарей начались с 1874года.
В новых условиях было учтено прохождение фарватера ближе к Кинбурну, нежели к Очакову, поэтому имелись и батареи у города Очакова, а вместо упраздненного Кинбурна была построена его «замена» – Морская или Николаевская батарея на искусственном острове у южного берега лимана. Ее строительство длилось дольше всех и окончательно было завершено к 1891 году. После окончания Русско-турецкой войны было принято решение оставить впредь крепость Очаков, усилив его оборонительные постройки до характера долговременных там, где это не успели сделать до войны.
Но годы шли, а артиллерийское вооружение крепости устаревало. Очаковская крепость к 1914 году располагала только одной батареей из 4 современных орудий Кане (№4).
В Первую Мировую войну крепость атакам противника не подвергалась, и была несколько усилена, но опять же старыми орудиями. Во время гражданской войны территория крепости многократно переходила из рук в руки. Особенно тяжелые последствия имел подрыв отрядом Добровольческой армии большинства старых орудий крепости, имевший место в 1919 году. В феврале 1920 года уже небоеспособная крепость была занята частями 41 дивизии РККА. Поэтому командование красных приняло энергичные меры по восстановлению артиллерийской обороны крепости.
Было выяснено, что старые орудия совершенно непригодны после подрывов 1919 года, поэтому была восстановлена батарея №4 и доставлены новые.
Летом и осенью 1920 года крепость отражала многочисленные попытки флота ВСЮР прорваться в лиман. Огонь ее батарей, усиленный огнем трех плавучих батарей и канонерских лодок, во взаимодействии с мощными минными заграждениями, при поддержке авиации оказался непреодолимым для белого флота.
К 1924 году артиллерия крепости еще не была передана в ВМФ, а входила в состав РККА и подчинялась начальнику артиллерии 6 стрелкового корпуса Украинского Военного округа.
Таким образом, к 1924 году крепость имела значительные запасы устаревшей артиллерии, к тому же непригодной к использованию. Обилие казематов в ней создавало возможность использования крепости как склада боеприпасов и артиллерийского имущества. Но наличие огромных запасов ненужного имущества тяготило военных, а, поскольку они не имели возможности самостоятельно убрать имущество из крепости и сдать его в Отдел Фондового Имущества для утилизации, то им пришлось искать исполнителя, который бы мог проделать эту операцию.
Одновременно основная тогдашняя организация по судоподъему «Госсудоподъем» испытывала финансовые сложности и была не против финансово выгодной операции.
Начало 20х годов в экономической жизни таило для многих организаций такой подводный камень, как хозрасчет и самоокупаемость. Субсидии государства касались не всех. Это конкурент ЭПРОН мог за счет богатого шефа (ОГПУ) позволить себе многое, о чем госсудоподъемовцы могли только мечтать. А им приходилось решать «проклятые» вопросы хозрасчета и самоокупаемости. Наиболее часто приток денежных средств в организацию должен был идти от подъема затопленных судов. Ну и более мелкие работы, поскольку на морском дне оказались не только корабли и суда, а их грузы, орудия, детали и т.д. Вот тут-то и таился второй риф. Нужно было найти объект, который однозначно принесет хорошую прибыль (то есть при этом производственные расходы должны быть минимально возможными, дабы крах не настиг до окончания работ). В этом смысле наиболее приемлемыми были подъем судов и выгодных подводных объектов, лежащих в закрытых гаванях и не требующих особенно значительных трат из-за сложности. К 1924 году «запас» таких объектов изрядно иссяк. Учреждение все чаще сталкивалось с неприятной ситуацией, когда труды оказывались убыточными. Например, судоподъемные работы по подъему «Памяти Азова» и «Народовольца» принесли одни убытки, хотя были удачными и завершились подъемом затонувших кораблей. В поисках финансовой выгоды руководство «Госсудоподъема» остановило свое внимание на задаче по уборке артиллерийских орудий, боеприпасов и негодного имущества из Очаковской крепости.
Это имущество должно было быть вывезено из крепости, сдано на утилизацию, а вырученные суммы должны были прийти на счет «Госсудоподьема». Следует добавить, что финансовое положение организации в то время было весьма сложным, ибо финансово выгодные работы отделения на Севере прекратились, а работы Балтийского и Черноморско-Азовского отделений были скорее убыточны.
Таким образом, заказчик и исполнитель нашли друг друга. Далее следовало согласовать позиции: что подлежат вывозу и утилизации, а что нет, и как провести работу с боеприпасами без опасности для города и действующих батарей.
Поэтому «Госсудоподъему» была предоставлена свобода действий и важная информация, а именно инструкции по разрядке различных старых артиллерийских боеприпасов[2], списки имущества, в котором военное ведомство не было заинтересованно[1].
Кроме того, Очаковской партии были выделен запас взрывчатых веществ для подрыва старых орудий (150 пудов пироксилина из Севастополя) [1.C 52] и место для их хранения, специалисты для руководства разрядкой снарядов ( 2 пиротехника и один лабораторист) [1.C.54] и многое другое.
Согласно ведомостям, подлежали утилизации следующие орудиIt will be about one of the works of the organization — the cleaning of artillery and ammunition from the Ochakovo fortress in 1924.я, боеприпасы и устройства крепости (ведомость датирована 17.01.1924 года и опирается на приказ ГАУ №95731).
Текст разбит на разделы, названные по материалу, который получался при утилизации имущества. В него входит 41 орудие и 89 лафетов полностью, а также иные приспособления к орудиям.
Далее в ведомости прочее артиллерийское имущество, описанное в лучшем случае как годное, но неиспользуемое.
Артиллерийские снаряды:10026 штук и взрыватели образца 1884 года – 31383 штуки (формулировка – «изъяты из употребления»).
Список имущества впоследствии корректировался, стал более многочисленным и разнообразным. Например, по ведомости №1 дела №104 проходят другие орудия в количестве 40 штук и 46 лафетов к ним.
Ведомость по боеприпасам тоже отличалась: 16495 снарядов в отличающемся ассортименте и 4481 взрыватель другого образца.
Ведомость номер 2 отличается только небольшими изменениями от №1.
Забегая вперед, следует сказать, что ведомость №1 лежит ближе к итоговым цифрам утилизации по артиллерийским орудиям.
Подлежащие разрядке снаряды следовало с предосторожностями перевезти гужевым транспортом на место разрядки, очистить от взрывчатых веществ, удалить детали из цветных металлов. Подготовленные так снаряды грузились на транспортные средства и морем доставлялись в порты для перегрузки на железную дорогу.
Орудия и лафеты, подлежащие утилизации, планировалось разорвать пироксилином на удобные куски, перевезти гужевым транспортом к месту погрузки, погрузить их на баржу «Фотиния», принадлежащую организации, либо на нанимаемые дубки и отвезти в Одессу, где уже по железной дороге добытый металл должен быть перевезен и передан на утилизацию ОФИ.
Таковы были планы.
Руководство операцией было получено инженеру Александру Михайловичу Орлову, жившему с семьей в Одессе. [4.C.1]
С ним был заключен договор о проведении этих работ и ему был вручен мандат на право производства работ по очистке Очаковской крепости, включая острова Первомайский и Березань. Остров Березань упоминается только в мандате Орлову, но подлежащие уборке оттуда предметы не входили в указанные табели имущества. Кроме того, в утилизации участвовал и помощник Орлова техник Г.Ф. Зигельман, на которого легла основная тяжесть работ по найму рабочих, расчету с ними, проведение самих работ в условиях, когда первоначальные планы чуть не полетели в тартарары, война с пиротехниками, проблемы с соцстрахом и прочее.
Операция была сочтена финансово выгодной и исполнимой, но ее реализация потребовала значительных усилий, ранее не представляемых авторами планов. Первый сюрприз преподнесли военные. Оказалось, что планы по подрывам тяжелых орудий невыполнимы. Ибо в казематах близ убираемых орудий были сложены современные боеприпасы, которые никто убирать оттуда не собирался, и оттого подрывные работы близ них исключались. Орудия пришлось резать автогеном, что оказалось дольше и с финансовым ущербом для организации. Завезенный из Севастополя для подрывных работ пироксилин то и дело требовали убрать, переместить, увлажнить и пр. [2.C.45]
Одновременно возникла проблема с прикомандированными пиротехниками. Уборка и разрядка огромного количества боеприпасов неопытными людьми требовала профессионального руководства во избежание катастрофы. Но с пиротехниками возникали постоянные проблемы.
Стр. 138 «задержаны работы на 15 дней из-за суда над пиротехником товарищем Селлиным».
Стр.146. Пиротехники Соловьев и Александрович не нашли общего языка с техником Зигельманом и оттого заявили, что увольняются с 1 августа, ибо он совершенно не выполняет их указаний по части работы с боеприпасами. Одесская контора Госсудоподъема пригласила мятежных пиротехников к себе, пытаясь понять, что мешает работе. Визит пиротехников в Одессу произвел на начальство впечатление, что Зигельман не виноват, а дело в склочности пиротехников, отчего их рассчитали, и зарплата в 120 рублей им уже не полагалась. Первоначально начальство думало, что виноват Зигельман. Начали искать других пиротехников, а летние дни уходили…
Далее были технические проблемы: что делать с 42-линейными шрапнелями, в которых свинцовые пули были залиты серою. Свинец нужно было извлечь, но при этом без опасности пожара, а пиротехники отсутствовали….
Потом был конфликт с соцстрахом из-за несоблюдения трудового законодательства, забастовка возчиков из-за задержки зарплаты, проблемы с автогенной резкой орудий…
Все это ложилось большей частью на плечи Зигельмана, который как Атлант, вынес весь груз черновой работы в операции на своих плечах. Чего это ему стоило, можно прочесть в его письме начальству: совершенно обносился, семья голодает, из-за отсутствия денег на чернила вынужден отчеты писать карандашом (и правда, тексты написаны карандашом на не сильно хорошей бумаге, а рядом их машинописные копии).
Но дело потихоньку двигалось и в Одессу пошли вести:
…заготовлено 158 пудов свинца, 695 пудов 75 фунтов меди, 1358 латунных гильз к 3-дм пушкам, 133 гильзы гаубиц калибра 114- мм [2.C. 63]…
…отправлено 4 тела бронзовых орудий для разработки [2.C.76]…
…отправлено с баржей «Фотиния» в Одессу бомб 11-дм обыкновенного чугуна 547, закаленного чугуна 43, стальных 219, 9-дм бомб обыкновенно чугуна 62, стальных – 3… [5.C.2]
И, наконец, сообщение от Зигельмана: «все казематы крепости очищены от снарядов, но акт еще не составлен». Дата 6 сентября 1924 года . [5.C.52]
Он же рапортовал, что «разработка закончена» 15.09.1924года . [5.C. 70]
Но это был еще не конец. Прием лома металлов тянулся еще долго, а в ноябре 1924 года начались работы по очистке от старых снарядов контрминных галерей рва у Потемкинской батареи. [2.C.83]
По некоторым данным, тяжелых снарядов для этой цели было использовано около 400, 19 ноября нанятые для этого безработные местные жители отрыли 27 штук, что отражено в сводке на странице 83 дела, а далее работы во рву упоминаются еще на страницах 102,146, 157, но общего итога извлеченных из галерей снарядов не приводится.
Вместе с артиллерийским имуществом свою дорогу в металлолом нашли и чугунные минные якоря числом 449, завалявшиеся в крепости. [5.C.85]
Еще возникло недоразумение с Рудметаллторгом, конфликт с Одесским портом по поводу того, что складированные грузы находятся на хранении слишком долго, Орлов получил выговор за несвоевременную сдачу отчетности, его даже обвинили в том, что его заявление об очистке Очаковского района не соответствуют действительности. [1.C.185] Но это были уже финальные сцены действа.
Вот более-менее окончательные цифры утилизации имущества Очаковской крепости:
снаряды_ 18967 штук,
орудий – 51 штука (56619 пудов);
орудийные лафеты весом 6973 пуда,
пороха – 1600 пудов;
По материалам:
стали – 108500 пудов,
чугуна – 118500 пудов,
красной меди – 2395 пудов;
свинца – 3035 пудов,
серы – 500 пудов;
цинка – 500 пудов (последний являлся как бы побочным эффектом разборки, в планах утилизации отсутствовал и не сдавался). [5.C.21]
Хотя есть и промежуточный документ, где указывается меньшее количество чугуна, стали, красной меди и пороха (что логично), но указывается большее количество свинца – 5000 пудов и добытую желтую медь – 1412 пудов.
Финансовый итог операции вылился в 5506 рублей 35 копеек прибыли.
Хотя на одном из совещаний была высказана мысль, что прибыли вообще не было.
Остров Березань инженером Орловым не «разрабатывался», ибо 1925 год стал для организации «Госсудоподъем» последним. Организация была влита в ЭПРОН и закончила свое самостоятельное существование. Выводов из описанных событий можно сделать три:
Основное вооружение Очаковской крепости ко времени Первой мировой и Гражданской войн устарело морально и физически.
Конверсия военной техники и оружия – это сложный процесс, требующий значительных усилий и затрат на его проведение.
При ее проведении необходимо также учитывать необходимость музеефикации снимаемой с вооружения техники.
Автор благодарит сотрудников Архива администрации города Новороссийска за помощь в работе над материалами.
Автор: Сезин Сергей Юрьевич
соискатель
Кременчугский национальный университет имени Михаила Остроградского
Материалы I Всеукраинской научно-практической конференции 19-20 ноября 2015 года Кременчуг
ЛИТЕРАТУРА
Архив Администрации города Новороссийска, фонд Р-257 ,дело 104
Архив Администрации города Новороссийска, фонд Р-257 ,дело 143
Архив Администрации города Новороссийска, фонд Р-257 ,дело 145
Архив Администрации города Новороссийска, фонд Р-257 ,дело 29
Архив Администрации города Новороссийска, фонд Р-257 ,дело 26а