Forcing the Dnieper

В течение первой половины дня 2 октября наши разведчики наблюдали движение вражеских солдат, а фашистская артиллерия вела методический огонь по левому берегу в районе намечающейся переправы полка. Все мы горели желанием как можно быстрее достичь правого берега Днепра, окончательно отбросить от него врага.

Наш полк действовал в первом эшелоне дивизии. Мы, конечно, понимали, что форсирование такой реки, как Днепр, дело очень рискованное, но приказ есть приказ, его надо выполнять. Первыми севернее Власовки в ночь на 3 октября преодолели Днепр на рыбачьих лодках и плотах автоматчики нашего полка, Но основным силам полка в ту темную ночь достичь правого берега не удалось. Под бешеным огнем противника они, преодолев глубоководное судоходное русло Днепра, добрались лишь до слегка поросшего кустарником безымянного острова с отметкой 65,5, отделенного от правого берега реки практически преодолеваемой вброд протокой. Забегая вперед, скажу, что этот остров, когда бойцы на нем осмотрелись, оказался похожим по своей конфигурации на армейскую каску. И потому в боевых донесениях за ним так и сохранилось название — остров Каска.

Но не только полки нашей дивизии не смогли форсировать Днепр в ту ночь. На фронте всей армии не удалось захватить ни одного плацдарма на правом берегу. И лишь на нескольких островках севернее Кременчуга закрепились советские бойцы.

Должен сказать, что тогда удержание Каски и других островов казалось мне, да и другим офицерам полка в тактическом плане неоправданной мерой. Уж слишком велики были наши потери. Но мы ведь тогда не знали, что 5-й гвардейской армии была поставлена задача отвлечь на себя как можно больше сил противника, чтобы обеспечить форсирование Днепра другими армиями на главных направлениях.
3 октября подразделениям полка удалось продвинуться на 400 метров в глубь острова. Не удивляйтесь таким скромным темпам наступления: каждый шаг по песчаной почве, под огнем бешено сопротивляющегося противника, удерживающего западную часть острова, давался с трудом. На помощь нашим бойцам на остров были переброшены подразделения других стрелковых полков дивизии.

Особенно тяжелым был день 4 октября. Семь контратак предприняли тогда гитлеровцы, чтобы выбить наших бойцов с острова. Семь раз обрушивался на них шквал снарядов и мин. От их разрывов в воздух то и дело поднимались тучи песка.

Песок хрустел на зубах, забивал уши, попадал в глаза. А главное, он быстро выводил из строя стрелковое оружие: винтовки, автоматы и пулеметы. Их приходилось часто чистить, для чего производить полную разборку и сборку. Гитлеровцы на острове были в лучшем положении, их поддерживали с правого берега артиллеристы и минометчики, пристрелявшие на острове каждый клочок земли. А что имели мы? Четыре сорокапятки и восемь 82-мм минометов — вот и все, что удалось под огнем противника переправить на Каску. С левого берега Днепра наши артиллеристы тоже вели огонь по острову, но он был не очень эффективным. .

Мне было приказано оставаться на левом берегу и руководить форсированием реки другими подразделениями полка, а также поддерживать огнем тех, кто был на Каске.

Штаб полка был расположен на небольшом пригорке, поросшем редким лозняком, всего в нескольких десятках метров от берега Днепра. В бинокль мне было хорошо видно, как сражались с врагом на острове солдаты, сержанты, офицеры. Но подробности этих боев я узнал уже потом, когда люди вернулись на левый берег.

4 октября, когда гитлеровцы во время третьей за день контратаки обошли позицию одной из стрелковых рот с фланга и начали уже продвигаться в тыл, на выручку бросилась группа бойцов из резерва командира полка во главе с гвардии капитаном Егоровым. Опережая офицера, рванулся из окопа гвардии рядовой Иван Семенев.
— Братья славяне! — громко закричал он. — Вперед на врага, ура!

За ним устремились гвардейцы. В горячей рукопашной схватке они уничтожили более двух десятков гитлеровцев, а остальные повернули вспять. В этом бою сложил свою голову и Иван Семенов, так и не успев получить карточку кандидата в члены ВКП(б).

В отражении седьмой, и последней в тот день, вражеской контратаки пришлось участвовать и командиру полка, и всем, кто находился рядом с ним на командно-наблюдательном пункте. Дело шло к вечеру, и мы уже думали, что противник, понесший в бесплодных контратаках немалые потери (впрочем, и в полку было много убитых и раненых), успокоится хотя бы до утра следующего дня. Но нет! Опять начался артиллерийский, и минометный обстрел, опять тучи песка поднимались в воздух и медленно оседали, засыпая окопы и траншеи.

А потом гитлеровцы выбили наши роты из первой траншеи и завязали бой на второй. Положение стало критическим. Командир полка гвардии подполковник П. Р. Панский приказал помощникам начальника штаба гвардии капитанам Белоусову и Егорову собрать всех, кто находился на КНП и кто способен был держать оружие.

Собралось человек около тридцати, больше трети из них — офицеры. Бой шел буквально в двух-трех десятках метров, и им потребовалось всего две-три минуты, чтобы преодолеть это расстояние. Они воспользовались тем, что противник не мог в эти минуты вести артиллерийский и минометный огонь, боясь поразить своих, и потому сблизились с врагом для рукопашного боя, не потеряв ни одного человека. Но когда, отбросив немцев за первую траншею, возвращались обратно, то недосчитались в группе больше десяти человек.

В последующие три дня гитлеровцы также не давали нам покоя. Видимо, им было приказано во что бы то ни стало сбросить советских бойцов с острова в Днепр. Не буду описывать этих жарких боев. Скажу лишь, что гвардейцы сражались храбро, держались стойко, геройски! В эти дни отличились офицеры коммунисты Белый, Чмелевский, Березовой, Митин, Струзман, Зиборов, старшина Сыромятников, старший сержант Гарусов, сержанты Ипатов, Иванов, рядовые Савин, Карпов, Жодин, Филимонов, Крысин, Медведев… Да разве можно всех перечесть!

7 октября по приказу командования наши подразделения оставили остров Каска и вернулись на левый берег Днепра. Здесь бойцы увидели номер нашей дивизионки «Героический поход» за 5 октября. Вся ее первая полоса, озаглавленная «Остров героев», была посвящена гвардейцам, храбро сражавшимся на Каске. С тяжестью на сердце отправлялся я по вызову в штаб дивизии, я который раз переосмысливая все, что случилось на острове.

Только после войны мне стало известно, что, по замыслу командования фронта, наша армия вынуждена была вести эти тяжелые, кровопролитные бои с гитлеровскими оккупантами в районе Кременчуга для отвлечения противника от проводившейся большой операции по захвату плацдармов на правом берегу Днепра, значительно ниже по его течению, в районе Мишурина Рога.

Вместо погибшего подполковника Панского командиром полка был назначен я, а начальником штаба стал гвардии капитан Василий Васильевич Такмовцев. Не скрою, в душе я испытывал чувство гордости — шутка ли, стать командиром полка в двадцать четыре года! И хотя на фронте молодость не служила препятствием для назначения и на более высокие должности, было приятно, что командование оказало мне такое доверие. И сразу же родилось желание сделать все, чтобы оправдать его. Оправдать можно было только одним — еще лучше воевать, еще крепче бить врага. Вспоминаю, что при этом даже мысли не было о том, что не справлюсь. Во-первых, к этому времени я уже был не новичок в боевых делах. Два с лишним года войны дали и опыт, и закалку, и готовность взять на себя ответственность. Да и в самые трудные дни Сталинградской битвы мне пришлось временно командовать полком. Во-вторых, самолюбие молодости не давало отступать. Как это — не справлюсь? Должен справиться! Других мыслей не было.

На фронте не только быстро решается вопрос о назначении на должность. Там быстро проходит и процесс вхождения в нее. А поскольку мне уже неоднократно приходилось замещать командира полка в трудные боевые [122] дни, то я освоился с новыми штатными обязанностями без особого труда.

В ночь на 9 октября 1943 года полк совершил переход по маршруту Максимовка, Недогорка, Песчаная, Белая Кохтовка, Христиновичи и к утру сосредоточился в районе хутора Плескочинка. Через сутки, совершив новый марш, мы прибыли к месту дислокации — в район Стогцовки на левом берегу Днепра.

Советские войска к этому времени на ряде участков уже форсировали Днепр и создали на правом берегу реки значительные плацдармы. На Днепре были построены понтонные и паромные переправы.

5-я гвардейская армия после почти 100-километрового марша вниз по течению начала переправу через Днепр несколько севернее Мишурина Рога и занимала позиции на правом берегу реки в районе Дериевка, Куцеволовка. Наша дивизия приняла полосу от 110-й гвардейской дивизии, которой командовал гвардии полковник М. И. Огородов.

289-й гвардейский стрелковый полк в полном составе, включая оперативную группу артвооружения (кроме основных тылов), переправился за ночь на правый берег Днепра и в 3.00 14 октября сосредоточился в одном километре юго-западнее Лимана.

Вместе с другими полками нашей дивизии мы участвовали в боях по расширению плацдарма в районе населенных пунктов Дериевка и Куцеволовка.

Перед наступлением на село Куцеволовка группа бойцов из семи человек получила задание ночью пробраться к фашистам в тыл и выявить расположение огневых точек. К утру разведчики должны были вернуться. Но утром пришел в полк лишь один человек. Выяснилось, что разведчики, завязав бой, захватили три хаты и оттуда не уходят. Они лишь прислали связного, чтобы доложить о результатах разведки.

Я приказал поднять в атаку первый батальон, и фашисты были выбиты из большей части села.

В этом бою отважно сражался комсомолец рядовой Иван Ярцев. Вскоре партийная организация приняла его в свои ряды. Впоследствии Иван Ярцев был ранен, вылечился и вернулся в родное подразделение.