Авторы: Василенко Дарья Павловна и Шаблий Александр Петрович
Он задержал немцев не для минутного ошеломления: четыре дня батарея со штатом в сто двадцать человек вела смертельный бой с силами, превосходившими ее во много раз. Это произошло 30 октября 1941 года в 16 часов 35 минут – с этого времени и пошла героическая оборона Севастополя, длившаяся двести пятьдесят дней. В этом бою Иван Иванович Заика, остановил бригаду Циглера. Гитлеровцы были взбешены этим неожиданным сопротивлением: по их разведданным, здесь никакой батареи не было. Но в конце концов вопрос о происхождении батареи не был главным – подавить ее было главной задачей бригады Циглера. И на батарею, которой командовал лейтенант Иван Иванович Заика, был обрушен огонь всех средств наступающего противника.
В отражении атак противника, почти не прекращавшихся ни днем, ни ночью, принимали участие и жены военнослужащих. А жена лейтенанта Заики, Валентина Герасимовна, работавшая до этого события в медпункте деревни Николаевка, была в эти дни и за хирурга, и за медсестру, и за санитарку. Через четыре дня, расстреляв весь боезапас и лишившись связи, оставшиеся в живых артиллеристы покинули почти дотла разрушенную батарею и, укрываясь у местных жителей, рассредоточено пробирались к Севастополю.
Об артиллеристах 54-й батареи и об их командире Иване Ивановиче Заике не было никаких известий. Связь с батареей оборвалась 2 ноября к исходу четвертого, последнего дня смертельной битвы артиллеристов 54-й батареи: в пять часов сорок пять минут вечера Заика передал в Севастополь: «Связь кончаю! Батарея атакована и окружена! Прощайте!» Как впоследствии стало известно, через пятнадцать минут после этой радиограммы батарея была уже в руках у противника. Лишь на отдельных участках ее территории тяжелораненые и охваченные яростью краснофлотцы сражались до последней капли крови.
Что же сталось с теми, кто ушел с батареи буквально под носом у фашистов? Какая судьба постигла Ивана Ивановича Заику, его жену Валентину Герасимовну, четверо суток не покидавшую землянку, в которой она, плача, перевязывала раненых и пыталась спасать умирающих?
Ответить на этот вопрос мы попытаемся, изучив биографию лейтенанта Заики, который так отчаянно защищал Севастополь в первые дни наступления.
Принято начинать исследование характера героя с его детства. Таков опыт и закон логики. И. И. Заика родился в 1918 году, на Днепре, в Кременчуге. Ему было всего три года, когда сыпной тиф унес отца – работника местного Чека. В четырнадцать Ивану пришлось пойти на завод, где он становится слесарем-инструментальщиком. 1936 год оказался счастливым, для многих комсомольцев начался массовый призыв на флот. Получил путевку и Заика. Он попал в Севастопольское военно-морское училище береговой обороны имени ЛКСМУ. Учился Заика с прилежанием, а практику – артиллерийскую стрельбу – любил какой-то ненасытной любовью. Перед выпуском из училища ему, как самому прилежному и незаурядному воспитаннику, командование устроило серьезное и ответственное испытание: курсант Заика должен был провести показательные стрельбы по быстродвижущейся морской цели. Заика волновался, хотя на нем следов этого волнения не было видно – он умел держаться, но голос чуть-чуть присел. Поэтому, прежде чем подать команду, приходилось слегка прокашливаться. Такое с ним было лишь на первых учебных стрельбах, но тогда понятно: «первый раз – в первый класс»! А тепер, что заставило волноваться? Условия.
Ему было предложено подготовить и самому провести стрельбы. И те непростые, а показательные для артиллеристов береговой обороны Севастополя и для курсантов выпускного курса. В добавление ко всему этому начальства прибыло – туча! Стрельбы были проведены отлично: командование дало Заике высший балл: и за организацию, и за результаты стрельб. После этого ответственного экзамена он единственный из всего курса был назначен прямо с училищной скамьи помощником командира на береговую батарею № 2.
Когда началась оборона Одессы, на флоте разразилась «рапортная буря» – моряки с эскадры и береговых частей, не участвовавшие в боях, завалили штабы рапортами с просьбами отправить их на фронт. Как-то в разговоре с дивизионным начальством и Заика обмолвился об этом: мол, нельзя ли отпустить его. И вдруг в конце июля неожиданный вызов к генералу Моргунову. Лейтенант был смущен и взволнован, когда входил в кабинет к командующему артиллерией береговой обороны. Тот заметил это, улыбнулся и пригласил сесть, спросил о самочувствии, о службе. Заика был всем доволен и поэтому отвечал кратко, по-военному. О своем намерении попасть на фронт не сказал ни слова.
Ссылаясь на корреспондента Саржина, нам стало известно, что эта встреча ознаменовала назначение Заики командиром новой батареи в районе Николаевки. Заике предстояло укрепление батареи, а также было наказано каждую субботу докладывать о ходе строительства и формирования новой батареи. Из-за военной обстановки сроки были донельзя короткими. Заика понял, что если он сразу не составит железного графика, то ничего не добьется. У него оказались энергичные командиры взводов, лейтенанты Яковлев и Лавров. Для ускорения темпов строительства было решено подключить население ближних сел.
Среди колхозников Николаевки, которые работали на строительстве батареи, оказалась и заведующая николаевским медпунктом Валентина Герасимовна Хохлова. Она была хороша собой, молода, сильна и очень деятельна. Хохлова только-только окончила Феодосийский медицинский техникум и получила направление в Николаевку. Хохлова сразу приглянулась командиру батареи. Когда батарея была готова, Валя Хохлова переехала к мужу на батарею.
В августе 1941 года никто не мог предположить, что артиллеристам 54-й батареи придется не по морю палить, а останавливать специализированную моторизованную фашистскую бригаду, двигавщуюся впереди армейского стрелкового корпуса к Севастополю. В ночь на 30 октября лейтенант Яковлев, посланный на грузовой машине в разведку, обнаружил севернее города Саки передовые отряды 54-го немецкого армейского корпуса. Лейтенант тотчас вернулся на батарею. А уже днем гитлеровцы заняли Саки. Не встречая сопротивления, они двинулись дальше, к Севастополю. Их путь лежал мимо батареи лейтенанта Заики. Получив сообщение разведки, командир и комиссар созвали артиллеристов. «Стоять до конца! Драться до последней капли крови!» – таким было решение.
Когда корректировочный пост сообщил, что летят в воздух машины с пехотой, горят автоцистерны с горючим, выходят из строя танки врага и гибнут как мухи фашистские солдаты и офицеры, Заика почувствовал что-то похожее на легкое опьянение. Противник был подавлен внезапным и на редкость точным огнем. Но надо отдать ему должное, быстро пришел в себя, вызвал авиацию. Она старательно и безжалостно обрабатывала участок земли, на котором была воздвигнута… ложная батарея… Оставив на дороге горящие машины и танки, передовая часть моторизованной бригады генерала Циглера поняла: Севастополь с ходу не взять, завернула назад.
По характеру отхода противника, по тем неуловимым признакам, которые умеют замечать лишь профессиональные военные, лейтенант Заика понял: волк ненадолго уползает в берлогу – залижет раны и снова ринется в бой. Окинув взглядом свое хозяйство, командир заметил, что люди сильно устали. Но, как бы они не устали, а надо готовиться к новой встрече с врагом [1, с. 361-368].
В тот же день командованием 54-й батареи был получен приказ Командующего Черноморским флотом: «…30 октября 1941 года в 16 часов 35 минут батарея Береговой обороны главной базы № 54, дислоцированная в районе деревни Николаевка, под командованием командира батареи тов. Заики и военкома политрука тов. Муллера первая открыла огонь по прорвавшейся мотоколонне противника. В этом первом бою за Севастополь моряки-черноморцы показали чудеса храбрости и бесстрашия. Они уничтожили десять танков противника. Это было началом славной героической борьбы за Севастополь, за главную базу Черноморского флота» [2, с. 63-64].
Утром 31 октября пришли данные разведгруппы лейтенанта Яковлева, он доложил, что разведчики батареи обнаружили в Булганаке штаб какого-то крупного соединения противника, у одного из домов скопилось много легковых машин и машин с сильными радиоустановками, а на окраине села склад боеприпасов и колонна бензовозов с горючим.
После такого сообщения батарея сделала несколько залпов по колонне. Штаб крупного фашистского соединения, обнаруженный Яковлевым в Булганаке, был обстрелян в 6 часов 35 минут, а через три часа батарея Заики стреляла по скоплениям войск в Ивановке, и еще через час огонь был открыт по колонне автомашин, следовавших в Контуган. В 11 часов немцы обнаружили батарею Заики и обстреляли из тяжелых орудий. Огонь был, хотя и сильный, но вреда не причинил никакого. Однако это обеспокоило Заику, и он, как только кончился обстрел, послал краснофлотца в Николаевку с заданием выследить батарею противника.
Посланному не удалось обнаружить место, где стояли вражеские пушки, хотя они вторично обстреляли батарею. После второго обстрела на командный пункт поступило донесение с корректировочного поста, замаскировавшегося у деревни Контуган, что в сторону батареи движутся танки, танкетки и машины с пехотой. Танки шли строем фронта. Танкетки на флангах, а позади на малой скорости двигались машины с пехотой.
Заика доложил в штаб, командир дивизиона приказал костьми лечь, но не пропустить противника. Танкисты противника метко стреляли по батарее – на 54-й появились первые жертвы: убитые и раненые. Но раненые не покидали боевых постов, а если и уходили, то лишь на время перевязки, и снова возвращались в строй с забинтованными ранами. В разгар боя позвонил командир дивизиона и передал приказ коменданта береговой обороны генерала Моргунова принять любые меры, но танки не пропустить.
Бой с танками шел почти в течение часа. Когда кончился обстрел танковой колонны, к стволам пушек нельзя было прикоснуться, на них дымилась краска. За час 54-я выпустила 207 снарядов, уничтожила пять танков, тягач с пушкой и семь грузовых машин с пехотой. Немалыми оказались потери и на 54-й: повреждены два орудия, двадцать человек убито, более тридцати ранено, испорчены, а кое-где и засыпаны ходы сообщения.
Начальник штаба дивизиона майор Платонов сообщил Заике о решении командования эвакуировать личный состав 54-й на шхунах в Севастополь. Шхуны, по его словам, уже вышли. С ними идет миноносец «Бодрый», в его задачу входит артиллерийская поддержка батареи. Майор особо подчеркнул указание штаба: все, что нельзя взять с собой, непременно уничтожить. Телефонную связь держать до конца посадки на шхуны. А как только весь личный состав будет на судах, немедленно донести по радио.
Эсминец «Бодрый» пришел раньше шхун, встал на рейде, высадил на шлюпке корректировочный пост и стал ждать. Он ждал долго, но никаких сигналов так и не дождался, снялся и ушел в Севастополь. Ночью подгребли шхуны. К берегу они подойти не могли: Каламитский залив – место для стоянок судов неудобное и опасное, тут тянутся подводные каменные гряды и банки, которые особенно опасны, когда дуют ветры. Одна из шхун все же пренебрегла опасностью и попыталась как можно ближе подойти к берегу, но ничего не вышло, те шхуны, что стояли в море, снялись и ушли в Севастополь.
Так кончился второй день на батарее Заики. Лейтенант думал, что упадет от усталости, но отдыхать некогда. Требовалось восстановить два орудия и заново скомплектовать расчеты. 1 ноября батарея была поднята по тревоге с рассветом. Противник, по-видимому, решил отдать батарею Заики «на съедение» своей тяжелой артиллерии и минометам.
В 9 утра штаб дивизиона потребовал к телефону Заику. Капитан Радовский начал разговор с того, что командование гордится пятьдесят четвертой и им, ее командиром, а затем сообщил, что Заике в дальнейшем предоставляется право действовать самостоятельно. Было обещано при первой возможности выслать корабль. Заика в ответ заверил капитана, что личный состав и он сам будут драться до последнего дыхания, и попросил помочь авиацией.
Как и предвидел лейтенант Заика, в шестом часу над батареей появилась немецкая авиация. Восемь бомбардировщиков Ю-88 двадцать минут бомбили батарею. Когда они ушли на свою базу, над 54-й повис дым. К счастью, этот налет ощутимого урона не нанес. С наступлением сумерек Заика выслал несколько групп разведки. Сведения, которые принесли разведчики, были неутешительными, немцы окружили батарею и заняли селенья Береговое, Дясавджурек, Дорт-Куль и Табаксовхоз [1, с. 372-375].
С рассветом разведчики донесли, что видят колонну машин с пехотой, следующую из Коптугана в Дорт-Куль. За воспоминаниями Ивана Ивановича, было без пяти восемь, он запросил данные и после получения их отдал команду открыть огонь. Батарея выпустила шестьдесят снарядов, в колонне поднялся переполох, машины наскакивали друг на друга, иные загорелись, другие съезжали с дороги, и их шоферы, очертя голову, неслись в стороны, спеша выскочить из-под обстрела.
Так начался четвертый день боевой деятельности батареи лейтенанта Заики. День – 2 ноября 1941 года. Менее чем через час на дороге в сторону Севастополя появилась новая колонна машин. Сигнальщики насчитали около двухсот машин с пехотой, артиллерией и минометами. Превосходная мишень для 54-й, и она, эта мишень, как будто сама искала пушку. Заика приказал открыть огонь. Пожалуй, это был самый удачный удар 54-й по вражеской автоколонне.
Около десяти часов утра, шелестя и чуть-чуть подвывая, над батареей появился первый вражеский тяжелый снаряд, за ним пошли другие. Сигнальщики насчитали восемьдесят тяжелых снарядов. Батарея была изрыта и обезображена; черным облаком над ней висел дым, перемешанный с пылью. Сильно пахло гарью. Пятьдесят четвертая лишилась боевой связи.
Из штаба дивизиона была принята шифровка: «54-й батарее держаться до вечера: за вами будут посланы катера. Сейчас вам на помощь высылаем авиацию» [1, с. 377-378].
Отбивая атаки танков и следовавшей за ними пехоты, Заика не мог отвечать вражеской артиллерии, а та вела непрерывный огонь. Снаряды приносили много разрушений и выводили людей из строя. Но вот, наконец, удалось рассеять танки, и 54-я дала несколько залпов по вражеским пушкам, те умолкли, но тут с боевых постов на командный пункт посыпались донесения, вышли патроны; пушка за пушкой стали умолкать, а к проволочному заграждению, которое опоясывало батарею, стала просачиваться немецкая пехота.
Около двенадцати часов сигнальщик доложил Заике, а вскоре это заметили и все артиллеристы, что с моря подходят самолеты… Самолеты стремительным заходом появились над цепями вражеской пехоты и над скрытыми за холмами орудиями, огонь прекратился. Самолеты ловко утюжили вражеские позиции, с батареи было хорошо видно, как ошеломленные гитлеровцы разбегались в стороны, ползли и падали.
Сделав свое дело, летчики ушли на базу. Фашистская артиллерия опять начала обстрел. Под прикрытием ее огня фашисты подтянули на близкое расстояние три пушки для стрельбы прямой наводкой. Заика понял, что наступает ответственный момент в жизни 54-й батареи, фашисты решили уничтожить его батарею. Мешает она им, не дает войскам продвинуться к Севастополю, вот уже четвертый день они топчутся между Евпаторией, Саками и Николаевкой.
Выдвинутые немцами для стрельбы прямой наводкой пушки не успели развернуться в боевое положение, как были обстреляны, а две из них уничтожены, третью быстро убирали с поля боя под огнем советских орудий.
К обеду фашистская пехота подошла к батарее настолько близко, что возникла угроза потери погребов. Нужно было вынести оттуда боеприпасы. Комиссар собрал сигнальщиков, дальномерщиков, телефонистов, радистов, коков и даже артиллерийских электриков центрального поста. Под его руководством этот маленький, но энергичный отряд вынес большую часть патронов из погребов.
Между тем обстрел батареи усиливался, от прямого попадания фашистского снаряда в дворик четвертого орудия погиб весь расчет и пушка… Иван Иванович не очень-то помнил, как бежал тогда к четвертому орудию.
К трем часам пополудни батарея подверглась ураганному обстрелу и бомбежке с воздуха. Эти часы полковник Репков отмечает в своем исследовании как самые трагические для батареи. И действительно, к этому времени резко увеличились потери на батарее, от прямого попадания авиационной бомбы, перестала стрелять вторая пушка и из ее расчета в живых остался лишь командир орудия младший сержант Спивак. Заика покинул командный пункт и встал у первого орудия, комиссар, у третьего. Они сами стреляли, а оскудевшие расчеты бегали по полузасыпанным ходам сообщения под разрывами к погребам. Однако, несмотря на отвагу артиллеристов, на их стремление, чего бы это ни стоило, отстоять батарею, положение не только с каждым часом, но и с каждой минутой, а порой даже и секундой становилось угрожающим.
Теперь батареи, в сущности, уже не было, перед глазами простиралась изрытая бомбами и снарядами земля, на которой совсем недавно строили прочные, рассчитанные на долгий век сооружения, ставили дорогое оборудование; помещения красиво отделывали, строили несколько месяцев, а разрушено все за четыре дня.
Нажим на правом фланге угрожает прорывом. Заика приказывает парторгу батареи Эмирову взять двух краснофлотцев, вооружиться огнеметами, пробраться к кладбищу и выкурить фашистов, а сам отправляется на левій фланг. В то время когда Стовбуров поднимается по крутому обрыву, немцы на правом фланге врываются на батарею. Гитлеровцы прежде всего добивают раненых, затем уж занимают дворик четвертого орудия.
А в это же самое время на левом фланге из балки выскакивает эскадрон конницы противника. Когда конница скрылась, противник открыл артиллерийский и минометный огонь, под защитой его, где перебежками, а где и ползком, к проволочным заграждениям приближаются автоматчики. Заика видел, как из рядов автоматчиков отделяются саперы, подползают к самой проволоке, перевертываются на спины и перекусывают нижние ряды колючей проволоки, отвертывают концы перекушенной проволоки и, не подымаясь, так же сноровисто и мгновенно распарывают и верхние ряды. В проходы устремляются автоматчики.
Краснофлотцы батарейной обороны, что бы остановить наступление бросают гранаты и бутылки с горючей смесью – вспыхивает обсохшая, за день пожухлая осенняя трава, огонь разливается низко и широко, хватает фашистов за полы шинелей, они пытаются сбить пламя, но, подгоняемые пулеметными очередями, отступают…
Очередная атака отбита батареей под командованием Заики, фашисты откатились, оставив много убитых. Командование сообщило Ивану Заике, что за ними снова должны прийти корабли со шлюпками, но этому плану не суждено было сбыться. Потому что в небо были запущены ракеты и осветили берег, часть залива и шлюпки. Все как на ладони. Таким образом шлюпки были вынуждены отойти назад к кораблям и покинуть 54-ю батарею. Забрав с собою лишь часть раненых солдат, которых успели погрузить в шлюпки медбрат и жена Ивана Заики Валентина.
Иван Иванович принимает решение уходить с батареи, отойдя от батареи на приличное расстояние, они начали делиться па группы, но вскоре поняли, что даже идя группами пробраться будет невозможно, таким образом было принято решение пробираться в Севастополь по одиночке, поскольку все дороги к Севастополю были заняты немцами.
Иван Иванович остался с женой, которая не успела эвакуироваться вмести с ранеными. Оставшись одни, Валентина и Иван все же попытались пройти в Севастополь, но им это не удалось, тогда решили податься в район Карасубазара, там жили родители Валентины, а Заику никто не знал. На протяжении всего пути, до Карасубазара, Заика выдавал себя за заключенного сбежавшего из заключения, а Валентина говорила, что она беженка с Украины. Эта легенда помогла им пройти весь путь до Карасубазара. Но жить Ивану Ивановичу с ярлыком беглого заключенного было несладко, он искал связи с партизанами, а его сторонились, как прокаженного. С большим трудом ему удалось завоевать доверие партизанов, и он вместе с группой ушел в леса Крыма. Так и не попал Иван Заика в Севастополь ни в сорок первом, ни в сорок втором.
Артиллеристы, которых эвакуировали с 54-й батареи 2 ноября 1941 года на катерах, по прибытии в Севастополь в сообщении командованию о боевых действиях батареи писали: «Возможно, он жив и продолжает упорную борьбу с врагом за родину, за погибших товарищей, а если погиб, мы всегда будем чтить светлую память о тебе, лейтенант Заика!» [1, с. 390]. Так и посчитали его погибшим. И эта версия попала даже в книги, вышедшие спустя много лет после войны. А Иван Иванович, человек на редкость скромный и цельный, придя к партизанам, сначала сражался как рядовой боец, затем был выдвинут па должность начальника штаба отряда. За отличие в одной из операций был назначен командиром 10-о отряда 2-й бригады восточного соединения партизан Крыма.
Из партизанского войска Иван Иванович Заика снова вернулся на флот, командовал батареей, а в 1947 году, после одиннадцати лет службы, из-за плохого здоровья демобилизовался и вернулся в Кременчуг.
Иван Иванович после демобилизации без отрыва от производства окончил среднюю вечернюю школу, получил аттестат и поступил на заочное отделение Харьковского автодорожного института. Шесть лет мастер в цехе и студент-заочник в институте. После окончания учебы был назначен инженером, а немного позже и начальником отдела конструкторского бюро завода [3, с. 175].
За подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной, Иван Иванович удостоен многих государственных наград, в том числе двух орденов Красного Знамени. В мирные дни Иван Заика, активно участвовал в общественной жизни. Иван Иванович неоднократно посещал Крым, Севастополь. 11 мая 2004 года ему было присвоенно звание почетного гражданина города Севастополя.
Скончался 3 января 2009 года. Похоронен со всеми воинскими почестями в Кременчуге.
Авторы: Василенко Дарья Павловна и Шаблий Александр Петрович
Источник материала: «Кременчуцький край у контексті історії України» 2013 год
ЛИТЕРАТУРА
1. Сажин П. А. Севастопольские хроники / П. А. Сажин. – М. : Советский писатель, 1975. – 544 с.
2. Евселевский Л. И. Кременчугское производственное объединение «Дормашина» : очерк / Л. И. Евселевский, К. И. Крежевич, Н. П. Пустовит. – Харьков : «Прапор», 1992. – 158 с.
3. Евселевский Л. И. Кременчугский завод дорожних машин / Л. И. Евселевский, К. И. Крежевич, Н. П. Пустовит. – Харьков : «Прапор», 1970. – 187 с.
4. Заика Иван Иванович [Электронный ресурс] / Севастопольский новостной портал For Post. – Режим доступа к статье : www.sevastopol.su