А на войне как на войне! А как на войне? Все меньше остается тех, кто может рассказать как же в действительности всё было. Это в первые послевоенные годы ходили молодые солдаты и офицеры, звенели на груди награды, а мальчишки, затаив дыхание, слушали боевые эпизоды. Нынешние мальчишки едва ли толком понимают, чем была для людей та страшная война… А чтобы знали и понимали, летопись боевых действий вели серьезные люди – они сохраняли нашу историю для потомков. И спасибо, что сохранили.
В городском краеведческом музее еще в 80-е годы прошлого столетия появились данные о нашем земляке, кременчужанине Семене Коваленко. Подводник, командир подводной лодки Щ-403 геройски погиб у берегов Норвегии в феврале 1942 года. Это одна версия. Вторая говорила о том, что Семена Ивановича захватили в плен немцы и расстреляли в 1944-ом… Скупая информация, взятая из газет прошлых лет, когда еще были живы участники тех событий.
Сегодня участников Великой Отечественной войны становится все меньше. Тем более, вряд ли еще живы те подводники, которые прошли боевой путь, служа в Северном морском флоте. Поэтому всё, что написано ниже, взято из газетных статей, из информации Интернет-сайтов “ВМФ РККА ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ”, экспертно-аналитического портала, печатающего эксклюзивные материалы и некоторых других. Мы ни в коем случае не претендуем на историческую точность или исследования, просто стараемся немного воссоздать, что же случилось с нашим земляком в те далекие годы, вспомнить о мужестве и героизме подводников.
Шестнадцатого февраля этого года исполнилось сто лет со дня рождения уроженца Большой Кахновки Семена Ивановича Коваленко. О дате вспомнили. Накануне в краеведческом музее прошел день памяти, собрались те, кому интересна история войны и участие в ней наших кременчужан. Выступала дочка и внучка подводника, которые проживают в Кременчуге, выступали те, кто, естественно, не знал героя, а просто интересовался его биографией. Вырезки из газеты “Боевая вахта” за 1970 год рассказывали о последнем боевом выходе в море капитан-лейтенанта Коваленко.
Их у него и до этого было немного – не успел, поэтому обо всем по порядку. Вот как все было.
К началу войны подводная лодка Щ-403 (капитан-лейтенант С.И.Коваленко) заканчивала текущий ремонт в Полярном, а затем вместе с Щ-404 была переведена в Иокангскую ВМБ и провела три патрулирования у горла Белого моря (12 — 29.7, 22 — 28.8 и 13 — 18.9.1941). И лишь однажды — 17 сентября — встретила германскую U-566.
12 ноября Щ-403 перешла в Полярное, где вновь вошла в состав своего дивизиона. Первый выход на коммуникации противника (25 — 30.11.1941) оказался безрезультатным. Встреча с противником состоялась лишь в следующем походе (16.12.1941—4.1.1942) в район м. Нордкап. 18 декабря 1941 года командир подводной лодки попытался, произведя математические расчеты, уничтожить из подводного положения, с дистанции 15 кабельтов корабли германского конвоя, но все торпеды прошли мимо. Спустя четыре дня, в условиях плохой видимости, С.Коваленко в упор выпустил две торпеды по другому конвою, но успех оказался минимальным. Был повреждено здание наблюдательного поста на мысе Сверхольт-Клуббен (в Норвегии).
А теперь о том роковом для командира боевом выходе. 12 февраля “щука” снова вышла в море. На этот раз помимо обычных действий на коммуникациях предстояло высадить разведгруппу. Из-за сильного волнения попытка осуществить эту операцию в ночь на 15-е закончились неудачей, впрочем, как и несколько следующих. Шлюпки перевернулись. Сумевшие выбраться на берег трое разведчиков погибли, а двое матросов — членов экипажа Щ-403 — собрав остатки сил, долго пробирались вглубь побережья. На вторые сутки повезло – нашли развалившуюся лачугу, а ней охапку сухого валежника и коробок спичек. Развели огонь, обогрелись и не теряли надежды на помощь товарищей. Но помощь не приходила. Пришлось собрать последние остатки сил и двинуться вглубь побережья. Через много лет, вспоминая тот голодный поход, ни старшина 1 статьи Михаил Климов, ни старшина 2-1 статьи Николай Широков не могли вспомнить сколько он длился. Наконец наткнулись на рыбацкий поселок, постучались в крайний домик. Их втащили, накормили и разморенные теплом подводники уснули.
Очнулись от ударов прикладов по лицу и увидели гитлеровского солдата с автоматом в руках. В полубессознательном состоянии их бросили за колючую проволоку. Менялись концлагеря, но везде атрибутом оставались допросы, побои, издевательства. Как выдержали? “Оказывается многое можно выдержать”, – говорил, вспоминая, Михаил Климов. Правда, Николай Широков умер в 1952 году, в возрасте 35 лет…
Вернемся к подводной лодке. Щ-403 не бросила товарищей. “Людей нужно выручать, отходить не будем, постараемся их разыскать и снять”,- решил Коваленко. Последующие же события неоднократно, правда, недостаточно точно, описывались в литературе. Речь о произошедшем 19 февраля бое между Щ-403 и отрядом германских кораблей во главе с минзагом “Бруммер”. Вот одно из таких описаний.
В ту ночь в условиях плохой видимости и небольшого волнения подлодка производила зарядку аккумуляторов, находясь в северной части Порсангер-фьорда. Внезапно в 300-400 м от нее были обнаружены идущие параллельным курсом два вражеских “сторожевика”, оказавшихся на деле “Бруммером” и мобилизованным тральщиком М-1503. Противоборствующие стороны заметили друг друга одновременно, после чего стоявший вахтенным минер “щуки” лейтенант Шилинский повернул влево, в то время как оба немецких корабля устремились на таран. Командир фашистского минзага конветтен-капитан Эрих Тобиас неправильно оценил курс Щ-403 и проскочил у нее за кормой. Поднявшийся к тому моменту на мостик Коваленко приказал дать залп из кормовых аппаратов, но подготовить их в 7-м отсеке не успели.
Попытавшийся таранить “щуку” тральщик чуть было не врезался в “Бруммер”, но, пройдя у него за кормой, лег на параллельный с подлодкой курс и открыл огонь из 37-мм полуавтоматической пушки. Один из первых выпущенных снарядов пробил прочный корпус в 3-м отсеке на уровне ватерлинии, остальные попали в надстройку. Гораздо больший ущерб нанесли “эрликоны” минзага. Тяжелое ранение в ногу получил Коваленко, легкие — штурман Беляев и боцман Кузькин. Управление лодкой взял на себя штурман и приказал срочно погружаться.
Вероятно, Коваленко в тот момент не мог ни передвигаться, ни говорить — и рубочный люк был задраен без него. Хотя все же по одной из версий успел приказать: “погружайтесь без меня”. И приказ командира выполнили…
“Щука” оставалась в надводном положении еще минуту. Причина – в нарушение всех инструкций кингстоны цистерн главного балласта оказались закрытыми, и, когда поступила команда их открыть (на “щуках” все они открывались вручную из соответствующих отсеков), в 3-м отсеке ее не выполнили, поскольку личный состав отсека был занят заделкой пробоины и из-за шума распоряжения не услышал.
Тем временем лодка продолжала медленно описывать циркуляцию, представляя идеальную мишень для тарана. На этот раз свой шанс попытался использовать М-1503, но пока он выполнял соответствующий маневр, “щука”, наконец-то, стала погружаться. Когда Щ-403 достигла восьмиметровой глубины, ее потряс страшный удар, нанесенный в верхнюю часть ограждения рубки и тумбу перископов. Почти невероятно, но ни от удара, ни от взорвавшейся спустя несколько секунд под лодкой глубинной бомбы, прочный корпус не пострадал.
Как спаслась лодка в том бою? Вот одна из версий. Только потому, что лодка взяла курс внутрь фьорда (морской залив со скалистыми берегами), рассчитывая, что противник станет искать на выходе. Фашисты оповестили открытым текстом о победе, передачу перехватили наши радисты… Но 21 февраля вступивший в командование помощник командира ст.лейтенант П.В.Шипин привел лодку в базу. Повреждения легкого корпуса и мостика (обширная пробоина цистерны № 2, смятое ограждение рубки, тумба и сами перископы) потребовали длительного ремонта.
Убит или только ранен?
Вопрос мучил всех – лодка вернулась на базу без командира, а такое случалось редко. Так жив он все же или погиб? Немцы трубили, что Коваленко жив… Наши не верили – врут провокаторы, нашли при нем документы, узнали кто и позорят человека.
А вскоре говорить об этой истории стало не с кем – лодка не вернулаВін тоді не повернувся з бою.Він тоді не повернувся з бою.сь из боевого похода, весь экипаж погиб. Живых свидетелей того боя просто не осталось. Уже после окончания войны выдвигалась версия, что раненый Коваленко ухватился за бросательный конец с тральщика М-1503 и был спасен немцами. После ампутации ноги его якобы перевезли в Германию, где долго допрашивали и, по некоторым данным, в 1944 году расстреляли.
Как в действительности спасся раненый Коваленко сегодня точно не знает никто. Вполне вероятно, что ни за какой трос он не хватался, а ему не дал утонуть спасательный жилет, который обязательно носили подводники. И его выловили немцы. Возможно…
Но только история на том не закончилась – Коваленко действительно выжил в том бою. О его дальнейшем жизненном пути рассказал тоже подводник, капитан-лейтенант английской армии Прицкорт.
Война застала Прицкорта в должности командира подлодки. Однажды ночью, при проходе Английским каналом, он не заметил немецкий катер, который выпустил торпеду. Лодка взорвалась, экипаж погиб, а командира, который находился на мостике, подобрали немцы и отправили в концлагерь. В 1943 году в лагере появился новый пленник. – угрюмый одноногий человек. Никто о нем ничего не знал, лишь поговаривали, что подводник.
Союзники высадились в Нормандии, лагерь готовили к эвакуации. Пленных американцев, англичан и французов немцы увозили за Рейн, а поляков, русских, чехов уводили туда, откуда больше не возвращаются. Накануне отправки англичан, Коваленко подошел к Прицкорту, представился и попросил: “Вы, как и я, подводник, вам удастся выжить. У меня таких шансов нет, передайте это русским”. И Коваленко рассказал о том последнем бое, о раздробившей ему кость очереди и как отдал приказание погружаться, оставив его на мостике.
“Только срочный уход под воду мог спасти экипаж. Когда штурман крикнул “Есть ли живые”, я прикусил губу, чтобы не закричать и притворился убитым. А дальше не помню – лодка погружалась, увлекая меня за собой. Очнулся на берегу после ампутации ноги. Когда немного пришел в себя, начались допросы…
Семена Ивановича мучил один вопрос – остался ли цел корабль? Он не верил немцам и оказался прав. На допросах отрицал, он был командиром подводной лодки, но немцы, по-видимому, об этом догадывлись… И пытали. “Победа близка, смерть моя еще ближе! Если увидите советских людей, попросил Прицкорта, передайте, что Семен Коваленко присяги не нарушил и умер как подобает воину”.
Ночью пленных, среди которых был и одноногий русский, увезли туда, откуда не возвращаются…
Сегодня уже никто более подробно не расскажет о тех трагических днях. И только записи, воспоминания дают основания говорить, что наш земляк действительно погиб как воин, как солдат, не нарушивший присяги. И сказал ли он те слова –”погружайтесь без меня” или закусил губу, чтобы товарищи не тратили решающие секунды на его спасение, не имеет значения. Главное – экипаж спасся.
И никто сегодня не знает, в каком конкретно месте нашел он свое последнее пристанище – тысячи безымянных героев покоятся там, где когда-то были концлагеря. Тысячи погибли и там, где сегодня в Кременчуге горит “Вечный огонь”, а когда-то был концлагерь. И, возможно, будет правильным именно здесь установить памятную доску подводнику Семену Коваленко. Пусть она станет памятником всем тем, кто не по своей воле попал в фашистские застенки, но выстоял, выдержал все муки и сохранил верность Великой Родине, которая называлась Советский Союз.
Виктор и Елена Ларины.